| Давайте помянем тех |
 |
| Автор: Алла Удренене |
|
Я вспоминаю свое военное детство, вспоминаю своих родителей, которые такие великие тяжести перенесли, работая в тылу. Волею судеб наша семья в 1941 году оказалась во Львове. И как поется в песне: 22 июня ровно в четыре часа Киев бомбили и нам объявили, Что началася война.... Нас и начали бомбить в четыре часа утра. Отец работал машинистом и поэтому мы жили в железнодорожном городке около вокзала, мне было десять лет, а сестре восемь. Всех железнодорожников, обслуживающих подвижные составы сразу вооружили. Когда, страшно жужжа, над нашими домами летели на восток самолеты, люди думали, что это военные маневры. Но поляки соседи говорили: «Не! То герман!» Двое суток, три русские женщины, сидели в одной квартире на первом этаже со своими детьми, опасаясь бомбежек. Потом стали ходить молодые добровольцы, уговаривая собираться в эвакуацию. Говорили, что эшелоны уже готовы, что война будет очень короткой, что отвезут за 200 км и поэтому взять с собой только смену белья. Мы с мамой пошли купить чего-нибудь из еды, но все магазины были закрыты. Началась бомбежка. Все побежали прятаться в подъезды. И вот что врезалось мне в память на всю жизнь. Бежала по улице женщина с бидончиком молока, ей в голову попал осколок, она упала... И по улице тек ручеек из крови с молоком. В первых эшелонах эвакуированных были в основном женщины и дети. Женщины на остановках старались что-нибудь продать, чтобы купить еду. Машинистам было трудно. Диспетчерская связь была слабой. Немцы сбрасывали десанты, бомбили эшелоны. Иногда давали задний ход. Идущий перед нами эшелон разбомбили. Затем, нас тоже разбомбили. Отец оставался во Львове до последнего, он был ответственный за эвакуацию паровозов. Их сцепляли по несколько и гнали подальше в тыл. Он во Львове в диспетчерской сначала узнавал, как наш эшелон следует на восток, и из одного сообщения узнал, что наш состав разбомбили. Он сразу поседел. Но это была ошибка. На одной станции на Украине нас, первых беженцев, покормили прямо в зале вокзала, украинским борщом. Я помню, как плакали благодарные женщины. Бедные женщины войны, наши мамы и бабушки. Сколько им пришлось всего поднять на своих плечах. Все эшелоны шли до Волги, хотя на станциях появлялись слухи, что один идет на Ленинград, другой на Москву, третий на юг. Люди пересаживались, но все шли в одном направлении. До Куйбышева ехали 10 дней. Там беженцам предлагали остаться в летних домиках отдыха, но если есть родственники в Сибири, лучше ехать туда. Мамина сестра жила в Магнитогорске с семьей. Мы поехали туда. И опять нам повезло. Денег не было, но как первым беженцам, и как жене железнодорожника, маме дали билет бесплатно. Так мы в летних платьях, без всякой другой одежды, оказались на Урале. Полгода мы не знали где отец, жив ли он. А он эти полгода работал машинистом в прифронтовой зоне, подвозя одни эшелоны к фронту и увозя другие в тыл. Дядю, преподавателя в музыкальной школе, призвали в военный оркестр капельмейстером. И мы все переехали в Челябинск. Там жили вшестером в одной комнате в четырехэтажном доме, где не работал водопровод, отопление - буржуйка, а потом отключили и электричество. Вся энергия нужна была для военных заводов. Мама работала медсестрой в операционной больнице танкового завода. Работала сутками, падая от усталости и недоедания. За полгода похудела на 20кг. Как рассказывала, что чаще всего оперировали людям заворот кишок. Проработав у станков голодными по 15 часов и получив не очень качественную пищу, у них начиналась сильная перистальтика кишечника, и человек попадал на операционный стол. Мы, ученики начальной школы, ходили с классом на завод, где обтирали тряпками снаряды. А в цеху у станков работали мальчишки - подростки, стоя на ящиках, так как не доставали до управления. Помню, как мы с сестрой решили обрадовать маму и тетю на 8 Марта. В школе нам давали каждый день по булочке или пирожку бесплатно. Норма хлеба по карточкам на ребенка была 250г. Все были постоянно голодными. Мы с сестрой нарисовали картинку, прикрепили к ней веточку сосны и подали маме и тете вместе со своими булочками. Ждали, что они обрадуются, а они расплакались. Потом отец нас через родственников нашел. Его направили на работу на угольный разрез в Челябинской области. Там в школе был тимуровский отряд, и мы старались помогать семьям фронтовиков. Привозили им на санках уголь, помогали детям делать уроки, писали письма на фронт. В школе собирали посылки на фронт, вышивали кисеты, старшие вязали носки, рисовали картинки солдатам, писали письма, вкладывали и табак, который выращивали местные жители. На одно свое письмо на фронт в 1944 году я получила ответ от солдата с Ленинградского фронта. Помню, как привезли пленных немцев в 44 году работать на угольном разрезе и в угольных шахтах. Как они и на работу и с работы шагали со своими лающими песнями по поселку угольщиков. У одних людей, вызывая ненависть, а у других жалость. Странно было слышать, как говорили взрослые, что не все немцы фашисты. Помню, как мы ждали победы. Как говорили дети, что подпрыгнут от радости до потолка, когда услышат о победе. Многих детей, у которых отцы погибли, мы жалели. Мы старались хорошо учиться. Думаю, что от того, что все, от мала до велика, старались показать свою веру в победу и старались ее приблизить - она и пришла. Все зависит от духа народа. |